«Русским все бы пострадать, помучиться, они никогда не улыбаются…»,-- так иностранцы себе русского человека объясняют, «дебилы, б…» Никто так радоваться не умеет, как русские! Было б чему. Беда в том, что нечему.
Восемь месяцев, считай, зима. До полудня еще ночь, после трех уже вечер, под ногами месиво, с неба снег с дождем. Наутро – шарах -- мороз, кругом лед, все ноги ломают. В окно глянешь, вроде солнце, снег искрится, люди на коньках на пруду круги наворачивают. Какие, к черту, коньки, пока ботинки натянешь, руки отморозишь. «Февраль. Достать чернил и плакать». Если б один февраль!
В Шотландии русский удавился бы. Летом плюс девять, а они по тундре в юбках без штанов и шастают. Заправятся с утра овсянкой с виски и лыбятся весь день. В Исландии даже гейзеры не спасут, солнце – две недели в году, а так только ночь, метель, и машины в снегу буксуют. Только кретины могут такой жизни радоваться. В Англии шутят: «Погода никогда не бывает хорошей, сэр». Так это ж правда! А им все шуточки...
Весна – обман! «Пришел марток, надевай семь порток...» Вчера «около ноля», послезавтра «около ноля», и так до мая…. С неба сыплет, как зимой. Ну, не снег, ну, дождь.... Но ничем снега не лучше, потому что еще и ветер . В конце мая такой краткий миг -- солнышко мягкое, листочки свежие. Грустно невыносимо —нет ничего подлее надежды. Это листочки сейчас маленькие, чистенькие, глупые…. Скоро запылятся, заматереют, дотянут до сентября, скукожатся и помрут.
Ночью заснуть невозможно, потом весь день разбитым ходишь.В четыре уже светло, и сна ни в одном глазу. Так хоть бы этим глазом солнце увидеть. Как же, опять дождь! Вечный июньский дождь и холод. Не успел оглянуться, уже «Петр-Павел час убавил». Ждали, ждали солнца, а час уже украли. Это у нас-то, которые такую зиму пережили!
Тут же и жара. За город по пробкам полдня толкаться, и что хорошего? На водоемах народу куча, солнце палит, в лесу комарье и удушье. На траву присядешь, так непременно муравейник. В городе асфальт плавится вместе с мозгами, пылища и тополь летит -- дышать невозможно, не то что работать. На улице пекло, на работе кондей, тут же и ангина... От отпуска радости никакой, на даче на жаре весь день кверху задницей ковыряться, так и инсульт случится. А куда, кроме дачи? В Турции на пляже точно так же плавиться, тоже не сахар. Так и в Турцию теперь путь заказан. Хоть бы похолодало, что ли, ради передышки. Хотя б до двадцати.
Вдруг и холодает, всего двадцать. Это что, лето? Уже в платьях голыми плечами не походить… Какого лешего она столько летних платьев накупила, ей лишь бы деньги тратить. А «Илья Пророк уже два уволок»! Только от зимы отогреваться начали, а два часа уже тю-тю. В реке уже вода холодная, прощай купанье. Кончается лето, не успев начаться. Сейчас дожди зарядят, и конец.
Эта неделя в сентябре – бабье лето, бабье лето… Напоследок поглумиться, чтоб проняло: ловить больше нечего. «Унылая пора, очей очарованье…» -- да, близость смерти завораживает, днем за днем жизнь уходит из всего живого. Скоро Покров, грязно-жухлые листья иней припорошит. «В Покров нельзя занимать деньги», -- вот, сказанули, их и так круглый год нет.
Вот и снова деревья голые. Говорят, голые графичнее. При чем тут графика, мы ж не японцы. Ужасно другое – зима вот-вот нагрянет. Почему «нагрянет», это ж неотвратимость? А всякий раз, как удар под дых. «Осень гнилая давно уж настала, птицы говно начинают клевать….». Именно, что гнилая. И зима гнилой будет, то слякоть, то стужа. Снова о весне мечтать полгода. И ясно, что за весна будет, снова «около ноля, около ноля». Вся жизнь так и проходит, около ноля.
Сколько тоски в есенинских стихах! Не в этих, про говно, вообще. Истинно русский поэт, как он страдал от этой мерзости, потому и повесился. Теперь пишут, что это он из-за большевиков. Какая разница? Власть, она, как и погода, всегда дрянь. И другой в этой стране взяться неоткуда.
Чехов писал, что русский человек – большая свинья, ему, мол, водку пить гораздо интереснее, чем трудиться рыбу ловить в Байкале или скот разводить. Да уж, народ скотский. А страдает интеллигенция. Нет у нее будущего с таким народом. И у страны его нет.
Какая рвущая душу драма мыслящего человека – пьеса «Иванов» -- никаким иностранцем ее не понять. Один, вон, повадился русских играть, Рейф Файнс…. То Онегина, то еще кого-то…. Иванова полным шутом вывел. Решил, что раз Чехов пьесу комедией назвал, надо из русской тоски непременно дешевый водевиль устроить.
В телевизоре один криминал и вранье. В окно глянешь, так глазу не за что ухватиться. Деревья голые, стоят, как виселицы. В зеркало смотреть противно —в глазах тоска, лысина уже проклюнулась, живот висит. Только повеситься остается. Вот на этом самом столбе висельном. Ночью выйти и повеситься. Да как в такой холод вешаться…. Комедия, говорите? Вся наша жизнь сплошная комедия.
Свежие комментарии