Однажды, летним жарким утром, выхожу я на балкон и вижу такую картину, что свет жаркого летнего солнца буквально меркнет в моих глазах. Соседка, баба Лида, почему бы и нет, в чем мама родила, неторопливо развешивает что-то, на своем балконе, беззастенчиво посверкивая белыми, уже несколько обвисшими сиськами.
Все это произвело на меня такое яркое впечатление, что ковшик с водой, я хотела полить свои настурции, с грохотом вывалился из рук. Баба Лида глянула в мою сторону.
- Драсти! - хмуро сказала неразговорчивая соседка, так и не изменив суровое выражение лица на смущенное.
Я поздоровалась уже глядя на ее пожилые ягодицы. Бабуся спокойно развернулась и вошла в квартиру. Ну что... помню я тогда подумала, что баба Лида, переметнулась, на старости лет, от возлюбленных, с юности, коммунистов, в партию нудистов. Что не удивительно, в ее годы. Склероз еще не то с людьми вытворяет.
Так бы все и прошло, почти незаметно. Но не тут то было. На свою беду сию картину наблюдал еще один зритель, который до поры остался в тени.
Чуть выше нас с бабой Лидой, жил тогда дед Андрей. В отличие от бабы Лиды, он не был альтруистом-коммунистом, и вместо партсобраний, свободное время проводил на даче. А после дачи вставал возле нашего дома с ведром всякой дачной снеди, и на газетке раскладывал кучками и пучками - пупырчатые огурчики, душистый свежий лучок, наливную редисочку... Бабуси охотно покупали, кому что приглянулось, но за глаза деда ненавидели, и называли куркулем. Так и звали его за глаза - Дед Куркуль.
Он был не так молчалив как хотелось бы, и по старческой дальнозоркости, то что в дали, мог рассмотреть гораздо лучше, чем свои усы в зеркале. Поэтому скоренько обулся и побежал во двор, где и сообщил системно, по очереди, всем встречным, новость о том, что соседка "сбесилась" и разгуливает по балкону с "голым жопом"... К вечеру об этом случАе не знали... только кошки.
Солнце еще не село, вечерняя прохлада заманила в уютный дворик всех обитателей нашего тихого и мирного дома, дети покрикивали в песочнице, бабушки весело бу-бу-букали на лавочках...
И вдруг этот привычный, мирный гул, расколол пронзительный крик бабы Лиды. Я подошла к раскрытому кухонному окну, и увидела, что обычно всегда тихая и молчаливая соседка, стоя в кругу возмущенно шумящих подруг, размахивает руками в сторону окон соседнего подъезда и пронзительным грозным голосом шлет кому-то гневные проклятия.
- Да чтобы его поганый язык отсох! Чтоб глаза его повылазили!
Я удивилась, но уже не слишком, потому что удивиться больше чем утром было трудно. Чудить начала наша баба Лида, только и подумала. Но прошло не больше получаса, как ко мне в дверь позвонили. Прежде чем открыть дверь я привычно глянула в глазок и... опять охренела... За дверью стояла "небольшая" толпа старух, и дед Куркуль впереди. И все ко мне...
Вся эта куча народу, толкаясь ввалилась в квартиру! Все кричат, понять ничего нельзя...
Оказывается, дед видел, что я тоже наблюдала бабу Лиду неглиже. И просил, умолял подтвердить, что он не "брехун"! А то его бабки, ведь убьют же...
Я набрала воздуху в легкие, и глядя в полные надежды глаза деда, сказала в сторону соседки:
- Тёть Лид, вы утром со мной здоровались, когда белье вешали?
- Ну!
- Так вы тогда, по-моему, были без одежды?
- Так.. Это... Это я на минутку вышла!!! Только тряпки на балкон кинуть! После бани. А он говорит... Я разгуливала... А я... Ну я пошла...
Голос бабы Лиды, сначала уверенный, стал тихим и смущенным к концу фразы, и она, как то враз съежилась, сжалась в размерах, и пятясь спиной вперед, быстро скрылась в своей квартире. А толпа стариков молча разошлась.
Дед остался жив, но прослыл болтуном. А я помню, тогда подумала - У всякого своя правда...
Свежие комментарии