СТЕРЛИГОВ: Главное, конечно, аборты, которыми женщины поубивали сотни миллионов своих детей! И это больше, чем Сталин, Гитлер и Ленин, вместе взятые! И до сих пор продолжают это делать. Каждый день убивают 22 000 детей в стране... И до тех пор, пока не запрещены аборты, все разговоры о выходе из кризиса – просто идиотизм, по большому счету!
Но есть надежда, что в результате кризиса, то есть в результате полувоенной ситуации будет запрещено детоубийство! Потому что нам нужны дети! Нам они нужны больше денег, больше экономики, больше заводов!
ЛИХАЧЕВА: Кому – «нам»?
СТЕРЛИГОВ: Нам – это нам, моему народу! Это нам всем, и вам тоже нужны, даже если вы это не понимаете! Потому что, как вы сказали, вы блондинка и женщина, вы имеете право это не понимать! А я не имею права это не понимать, потому что я – мужчина! Поэтому дети – это наше будущее! Это настолько ясно, что убивать своих детей – это должно быть запрещено под страхом смертной казни для врача-убийцы, прежде всего! А не для девчонки, которую обманывают, дурочку!
ЛИХАЧЕВА: Теперь смотрите. Несмотря на то, что я блондинка, женщина – именно блондинки, брюнетки, женщины – может быть, вы не знали – рожают детей. Поэтому меня очень сильно бесит, когда интересы мои личные путают с интересами рода, правительства, мировой макроэкономики и так далее.
СТЕРЛИГОВ: Какие личные интересы у женщины, когда она собирается убить своего ребенка!
ЛИХАЧЕВА: Вот! Все.
СТЕРЛИГОВ: Ее нужно пороть! Просто пороть, как сидорову козу!
ЛИХАЧЕВА: Все. С этого момента, пожалуй, давайте мы закончим эту тему. Потому что я ...
СТЕРЛИГОВ: А то нет, женщина имеет право сама решать, убивать ей своего ребенка или не убивать. Да вы что, какой это вопрос женщины! Это мой вопрос! Я мужчина! Это мое семя, это мой сын, или моя дочь, какая женщина может убить моего сына или мою дочь, да еще говорить «да это мое дело»! Да в торец ногой, для того чтобы подумала, и не убила! Ребенок выживет, а синяк пройдет на лбу!
ЛИХАЧЕВА: Прервемся на пару минут. Очень у нас эмоциональный сегодня гость. Мужчина с большой буквы «м». Имеет право. Наверное. В кавычках, скажем так. Давайте паузу.
ЛИХАЧЕВА: Герман, вы закончили?
СТЕРЛИГОВ: Да.
ЛИХАЧЕВА: Я могу теперь высказаться?
СТЕРЛИГОВ: Выскажитесь.
ЛИХАЧЕВА: Смотрите. Я с вами по этому поводу не спорю. Я вам больше скажу, меня эта тема волнует, может быть, не меньше чем вас. Но вот так орать, при том, используя такую риторику, какую вы используете, мне кажется, совершенно неконструктивно. Это уже было. Это уже проходили. А когда вы говорите – первое, что вы сказали, начиная эту тему – вы сказали, что женщина делает аборты. Да не женщина одна делает, понимаете. Как только вы сваливаете всю вину исключительно на женщин.
СТЕРЛИГОВ: Да почему вину?
ЛИХАЧЕВА: Да потому...
СТЕРЛИГОВ: Да мужики точно так же – если мужчина посылает женщину убивать своего ребенка, он такой же урод, как и она, которая идет и убивает, понимаете! Нет разницы никакой!
ЛИХАЧЕВА: Сложнее все гораздо. Все гораздо сложнее.
СТЕРЛИГОВ: Ну, перестаньте вы, эти все преступления...
ЛИХАЧЕВА: Невозможно вывести какой-то декрет, все запретить. Так, хорошо, запретили. И что дальше?
СТЕРЛИГОВ: Именно только когда были запрещены аборты – тогда они были исключением! А сейчас работают тысячи роддомов для того, чтобы убивать детей! И роддома сейчас существуют в основном не для того, чтобы там рожали детей, а для того, чтобы делать эти самые аборты! Чтобы убивать детей! И никакие бабки-повитухи подпольным образом десять миллионов абортов в год не сделают! И никуда бабы не денутся, будут рожать, если это будет запрещено! Да еще уголовное наказание будет серьезное!
ЛИХАЧЕВА: Вы помните, насколько увеличилась женская смертность, когда были введены...
СТЕРЛИГОВ: Да женщина должна сдохнуть, если она хочет убить своего ребенка! Это справедливо! А женщина, которая убивает своего ребенка, и ей говорят – вот, давайте ей дадим больничный, да еще каких-нибудь денежек – это вообще форма извращения конченая! Женщина, которая хочет убить своего ребенка, должна быть подвержена колоссальному, максимальному риску! Для того чтобы это был тоже повод остановиться и не убить дитя! А рассказывать о том, что знаете, у нас детоубийство должно быть безопасным – это вообще деградация полнейшая! И страшно, что мне это женщина говорит! Это значит, что у вас материнские инстинкты убиты! Это жуть вообще полная! Да еще на всю страну говорите! То есть, даете оправдание тем девчонкам, которые может быть завтра собираются пойти убить своих детишек! И Вы разделяете эту ответственность за детоубийство тогда!
ЛИХАЧЕВА: Вы сейчас со мной дискутируете, или с кем-то другим?
СТЕРЛИГОВ: Да с вами я, с вами дискутирую, ненаглядной!
ЛИХАЧЕВА: А вы сейчас из моих слов заключили, что я поддерживаю эту тему?
СТЕРЛИГОВ: Да! Я заключил именно это из ваших слов!
ЛИХАЧЕВА: А-а.
СТЕРЛИГОВ: То, что вы даете возможное оправдание тем девчонкам, которые могут убить своих детей!
ЛИХАЧЕВА: Нет.
СТЕРЛИГОВ: Это моральное оправдание! Потому что каждый находит себе оправдание! У кого институт, кого любовник бросил, кого то, се, пятое, десятое! А заканчивается все детоубийством! Женщина всегда что-нибудь придумает! Женщина вообще немощный сосуд!
ЛИХАЧЕВА: Вы женоненавистник, что ли? Я поняла наконец-то.
СТЕРЛИГОВ: Да какой ненавистник! У меня пятеро детей! Я не знаю, сколько у вашего мужа от вас детей! Но у меня – пятеро! Какой я женоненавистник?!
ЛИХАЧЕВА: Абсолютный женоненавистник.
СТЕРЛИГОВ: Я люблю и женщин, и детей! И поэтому я ужасаюсь, когда их провоцируют на убийство своих детей, и делают их несчастными на всю жизнь! Потому что потом пройдет время, и они поймут, что они сделали! Но будет поздно! Ни сына, ни дочь не вернешь, которых своими руками, с помощью врача-убийцы, разорвала на части, выкинула в ванночку! А потом извращенцы это выдавили все в парфюмерию, и бабы красят себе этой кровью, по сути, себе губы! Потому что главный потребитель абортивного материала – парфюмерия! Еще размышляют в эфире на эту тему! Что кто тут больше виноват, да знаете, что ж декретом запретить! Декретом, законом, причем с максимальным уголовным наказанием! И когда это было запрещено – тогда и не было миллионов абортов! А когда это разрешено, и когда это государственная программа называется «планирование семьи», ведьмы там возглавляют! Вот тогда заливается страна кровью!
ЛИХАЧЕВА: …Из 17-го года, из 38-го года – вам бесполезно, понимаете.
СТЕРЛИГОВ: Хоть что! Во-первых, 17-го года примеров не было! Впервые аборты были разрешены по настоянию Льва Троцкого в России! До этого во всем мире!
ЛИХАЧЕВА: Их количество увеличилось после 17-го года!
СТЕРЛИГОВ: До этого они были запрещены! И до 17-го года никакого большого количества абортов не было, это было невозможно!
ЛИХАЧЕВА: Посмотрите статистику 18-го года!
СТЕРЛИГОВ: Потому что не было тысяч роддомов, которые убивают детей!
ЛИХАЧЕВА: Посмотрите!
СТЕРЛИГОВ: Да что там смотреть!
ЛИХАЧЕВА: Вы вообще не в теме!
СТЕРЛИГОВ: Какую вот! Назовите-ка мне ваши цифры, давайте. Что там у нас было до 17-го года, сколько было абортов?
ЛИХАЧЕВА: На 30% увеличилось после 17-го года! Подпольных абортов!
СТЕРЛИГОВ: Сколько было абортов до 17-го года? Я вам скажу, сколько сейчас, а Вы мне скажите, сколько до 17-го года было! Сколько?
ЛИХАЧЕВА: Еще раз повторяю…
СТЕРЛИГОВ: Значит, не знаете. Что говорите тогда? Что пустые слова говорите?
ЛИХАЧЕВА: На 30% увеличилось с 17-го по 18-й год!
СТЕРЛИГОВ: А сейчас – 22 тысячи детоубийств в день! Вот это – сейчас, понимаете! А Вы про 17-й год мне говорите, не зная, сколько там было абортов!
ЛИХАЧЕВА: Да, ужасно это! Я что, с вами спорю?!
СТЕРЛИГОВ: Да ладно, «ужасно это»! Несчастная вы моя.
ЛИХАЧЕВА: Только как это исправить теперь?!
СТЕРЛИГОВ: Все, давайте другую тему, действительно! Что с вами спорить?! Вам запрещать надо убивать детей, и все! Нечего с вами спорить! А если убиваете, то ссылать, а врача казнить! Потому что он убийца! И разговоров других быть не может! И пока этого не происходит, у нас будут убивать детей!
ЛИХАЧЕВА: Есть еще какая-нибудь тема, которая волнует вас так же сильно, как эта?
СТЕРЛИГОВ: Нет, эта больше всех волнует.
ЛИХАЧЕВА: А почему так?
СТЕРЛИГОВ: Потому что детишек жалко мне.
ЛИХАЧЕВА: Слушайте, а вы сами лично что-нибудь можете сделать для того, чтобы этого не было? Не орать просто в эфире, а что-нибудь самому сделать?
СТЕРЛИГОВ: Вот могу пока только это. Пока только это могу. Пока других ресурсов у меня нет. А грех на мне – что не убил ни одного врача-абортолога.
ЛИХАЧЕВА: А могли бы?
СТЕРЛИГОВ: Это грех на мне. Не хватает духу. Это моя трусость, и моя глупость. Потому что жизнь коротка. Пока ничего не сделал, Лена.
ЛИХАЧЕВА: Вы могли бы убить человека?
СТЕРЛИГОВ: Убийцу детей – с легкостью! Перекрестившись – с легкостью!
ЛИХАЧЕВА: Слушайте, кто вам право дал, а? Серьезно?
СТЕРЛИГОВ: Я – православный христианин.
*********************************************************
Можете себе представить, чтобы человек призывал в прямом эфире к насилию над еверями, мигрантами и т.д. и это сошло бы ему с рук?
Я вообще не понимаю, зачем приглашать в эфир этого эпилептоидного маргинала, заперевшего в избе детей, запретившего им школу, телевизор и компьютер, и таким образом ведущего их в царство божие.
Увы, глубоким невротикам часто кажется, что все их пороки, реализованные после осенения себя крестом, это божьи деянья. И что их устами говорит бог, а не диагноз.
ПЫСЫ. БОЯНИЩЕ, КОНЕШНО, НО АКТУАЛЬНО)))
Свежие комментарии