Режиссёр Владимир Меньшов принял за розыгрыш новость о том, что фильм «Москва слезам не верит»
получил «Оскар». Поехать на церемонию награждения ему не позволили
Кадр из фильма Владимира Меньшова «Москва слезам не верит», 1979 год
Не было печали у красивой и успешной Катерины, героини Веры Алентовой в фильме «Москва слезам не верит» — так прицепился к ней в электричке неотразимый Гога, он же Жора! Он интуитивно мне не нравился ещё с юности. А теперь-то я со всей ясностью понимаю, какая жизнь началась у Катерины в 40 лет... Очень «весёлая» жизнь.

Итак, разберём этого субчика.

В электричке Гога сходу ведёт себя бесцеремонно, нарушая личные границы незнакомой женщины.Сначала он её упорно разглядывает, затем цепляется с разговором (таким псевдоискренним, псевдопростецким, призванным быстро сократить дистанцию, создать иллюзию близости), в ходе которого ставит героине несколько «диагнозов» (мужика нет, по работе — не выше, чем мастер), потом неуместно переходит на «ты». Отчего Катерину совершенно справедливо коробит, и она стремится отвязаться от этого типа.

Важный нюанс. Гога глубокомысленно подмечает, что у Катерины взгляд незамужней женщины — потому как «оценивающий». Хотя на самом деле, оценивает-то он, таращась на неё («поддержание пронизывающего зрительного контакта» Сэм Вакнин указывает как характерное для нарцисса) и сразу же мелкими провокациями проверяя на податливость насилию.  Определяя взгляд женщины как оценивающий, он проецирует на неё свою вечно оценивающую и сравнивающую нарциссическую натуру. 

Абсолютно в нарциссическом духе Гога начинает бурное ухаживание. Навязывает себя в качестве провожатого — при этом не забыв обратить внимание Катерины на то, что денег у него хватит только на такси до её дома, а уж до своего ему придется идти пешком. Мол, оцени размах моей жертвы.

Тип из электрички не нравится Катерине. Но вместе с тем... интересен. Интересен тем, что говорит и ведёт себя «не как все». Точнее, держит себя нагло и фамильярно. Что ошибочно принимается Катериной (и многими тысячами зрительниц) за мужественность, уверенность и силу.

А дальше Гога прилипает к Катерине. На следующий день он подкарауливает её у подъезда и чуть ли не вырывает у неё сумки. Вот это мужик, млеем мы у экранов. А ведь героиня не мешок с картошкой прет. Она несёт нетяжёлые сумки, с которыми вполне себе справлялась за 20 лет безмужней жизни.

Так Гога ещё глубже внедряется в личные границы Катерины. Попав в квартиру, он осматривается и понимает, что это он удачно попал. Детали его беспардонного поведения я почерпнула в книге Валентина Черных, которая была положена в основу сценария:

Гога осмотрелся, заглянул в комнату Катерины.
— Ну как? — поинтересовалась Катерина.
— Годится. Судя по блеску стёкол и ворсу ковра, убирала не больше суток назад. Готовилась к встрече со мной?
— Ты угадал, — подтвердила Катерина. — Угадывай дальше.
— Я думаю, что мы будем ужинать.
— Опять угадал. Только я минут десять отдохну.
— Отдыхай, — разрешил Гога.
Он прошёл на кухню, открыл холодильник, изучил его содержимое, заглянул в настенные шкафы.

Обольщение превращается в феерию: Гога «разрешает» Катерине посидеть в кресле и бросается готовить ужин. Причем, заметьте, чужими руками, тут же приспосабливая Александру под чистку лука.

Далее Гога устраивает шоу во славу себя, любимого: собирает людей на пикник по случаю своего дня рождения. Во-первых, врёт — день рождения у него в другое время. Во-вторых, такие инсценировки — явный признак человека манипулятивного, лживого, знающего, как обольстить, и проделывающего подобные штуки не впервой. В-третьих, он отжирает нарцресурс сразу из нескольких источников: у Катерины, Александры, друзей.

По ходу дела он успевает кое-кого из них обесценить:

Александра завела разговор.
— А Николай Ильич талантливый учёный?
— Тот, что с бородой? — уточнил Гога.
— С бородкой.
— Не очень.
— А как вы определяете? Он же защитил кандидатскую диссертацию и готовит докторскую.
— Кандидатские все защищают...

Впрочем, Гога готов и восхищаться. Но как? По-нарциссически. Постоянно сравнивая себя с кем-то

— Насчет таланта, — напомнил Гога. — Смотри, как ведёт машину Васёк. Великолепно ведёт. Он талант в вождении. Я так не могу. Но я понимаю в моторах, как очень немногие. Я тоже талант.

А само появление Гоги в квартире Катерины воскресным утром? Его совершенно не колышет, что люди по выходным отсыпаются, что у них другие планы, что согласия на поездку ему никто не давал. Вспомним, он просто сообщил Катерине и Александре о пикнике и ушёл, не дождавшись ни да, ни нет. А сейчас буквально пинками гонит их на шашлыки. Конечно, для их же блага, которое ему ведомо лучше, чем самим потенциальным облагодетельствованным! На природе, мол, отоспитесь.

В книге Черных присутствует диалог, в котором Катерина ещё на пикнике пытается рассказать Гоге, кто она такая. Вернее, даже рассказывает. Но тот словно не слышит её и всячески переводит тему, иронизируя над ней и не забывая снова выпятить себя:

— Гога, — предупредила Катерина, — несмотря на всю твою проницательность, я не та, за кого ты меня принимаешь.
— Конечно не та, — согласился Гога. — Ты лучше.
— Я серьёзно.
— Она серьёзно, — подтвердила Александра. — Она не из фабрики-прачечной, она крупный...
— ...руководитель промышленности, — улыбнулся Гога.
— Да, — подтвердила Катерина.
— Ты ещё и депутат, конечно. Все руководители у нас депутаты.
— Да, — ещё раз подтвердила Катерина.
— И они туда-сюда ездят по заграницам. И ты только вчера вернулась из Парижа.
— Не вчера, — поправила Александра. — Две недели назад.
— Не будем мелочиться, — сказал Гога. — День, неделя, плюс-минус — не имеет никакого значения.
— Я с тобой серьёзно разговариваю, — сказала Катерина.
— Я тоже, — подтвердил Гога. — Ты серьёзная женщина, я серьёзный мужчина. Обо мне здесь так хорошо говорили, что ты, конечно, почувствовала некоторый комплекс неполноценности. Ты хочешь рассказать мне о своих достоинствах и достижениях. Обязательно поговорим. Сядем дома друг против друга: я тебе вопрос, ты мне ответ. Или будет один твой монолог на весь вечер. Я тебе обещаю. Мне очень интересно. А сейчас пошли по грибы. 

Кстати, на этом же пикнике Александра расспрашивает Гогу, чем ему так понравилась её мать. И тот выдает ответ в нарциссическом духе. Что, мол, Катерина красивая, а красота в его понимании...

— Красота в моем понимании — функциональное совершенство.
— Не понимаю, — сказала Александра.
— Я посмотрел на неё и понял: твоя мать — совершенство. В ней есть всё, что необходимо женщине, и ничего лишнего. Она — как красивый самолет.

После пикника Гога понимает, что лёд явно тронулся: Катерина не сводит с него задумчивого, тёплого взгляда. Вскоре мы видим Гогу и Катерину в постели — очевидно, что роман развивается очень бурно.

Что ж, пора проводить Пробы пера. Лёгкий намёк на прощупывание почвы содержится в следующей сцене, описанной в книге Черных. Катерина ночует у Людмилы, Гога звонит ей туда, и она по просьбе подруги зовёт его приехать к ним. Но Гога, который появляется и звонит почти каждый день (когда этого хочется ему), вдруг встает в позу. И чем горячее просит Катерина, тем непреклоннее Гога. Даже «целую» в конце разговора ему сказать в лом. И в этом выражается осознаваемое или невольное желание фрустрировать Катерину. Не можешь приехать — не приезжай, но поддержать ощущение взаимности у якобы любимой женщины Гога может, и очень легко. Но не хочет.

Катерина взяла трубку и сказала:
— Приезжай. Я сейчас тебе продиктую адрес. Познакомишься с моей школьной подругой.
Людмила прошептала:
— Очень хочу послушать, — и бросилась на кухню, где стоял параллельный телефон.
— Поздно уже, — признался Гога. — Пока приеду, надо будет уезжать, а то на метро не успею.
— Я тебе дам денег на такси.
— Я как в том анекдоте: румынские офицеры денег с женщин не берут.
— Я тебе одолжу до получки. Приезжай. У нас ещё выпить осталось.
— Спасибо. Я не в форме. Устал. А я должен понравиться твоей подруге, чтобы она ничего против меня не имела. Я рад был услышать твой голос.
— Я тоже.
— Я позвоню завтра.
— Ты просто приезжай.
— Я приеду.
— Я тебя целую.
В трубке замолчали.
— Я это сделаю завтра, — наконец сказал Гога и повесил трубку.

Примерно так же, как бы слегка, но весьма ощутимо для влюбленной женщины Гога фрустрирует её после первого секса. До этого балаболивший Александре, что они с Катериной будут жить вместе, и на обдумывание этого он дает ей целых шесть дней, на этот раз Гога ведёт себя «загадочно». Вместо того, чтобы подтвердить свои первоначальные намерения, уверить женщину во взаимности, он отшучивается, отмалчивается, а потом сообщает, что зверски хочет есть.

Потом они лежали рядом, его руки всё ещё продолжали ласкать её, ей это было всегда необходимо, но ни один мужчина так и не узнал об этом, а он понял.
— Ты замечательный.
— У меня таких, как ты, никогда не было. Ты совершенство.
— Как чувствительный прибор? — спросила она.
— Да, если ты не обидишься.
— Я не обижусь. Ты мне подходишь. Если ты предложишь выйти за тебя замуж, я тут же соглашусь. Если ты этого не захочешь, я всё равно буду с тобой до тех пор, пока тебе будет интересно со мной.
— При первой же встрече они обговорили условия, — заметил Гога.
— Не при первой, — возразила Катерина. — И условий не было. Было согласие побежденной стороны на все условия победителя.
— Про победителя не надо. Я не победитель, мне повезло. Мне давно так не везло. Извини. Я хочу поесть. Зверски хочу.

Отметим и особую «чуткость» Гоги, который словно угадал потребность Катерины в заключительным ласках. На пикнике он накрывает её пледом. Эта нарциссическая «чуткость» — убойное оружие Обольщения — проскальзывает ещё в одном эпизоде:

В фойе кинотеатра они купили мороженое, потом лимонад. Она снова удивилась, как он мог почувствовать, что после мороженого ей захочется пить.

Пробы Пера усиливаются. Гога позволяет себе абсолютно сексистское высказывание: «Запомни, всё и всегда я буду решать сам на том простом основании, что я мужик». По сути, он прямо заявляет о своем презрении к женщинам. Но мы опять млеем и тянемся за носовыми платками — как же ж, он настоящий мужик, ведь он сам сказал, что он мужик, да ещё таким голосом.

Катерина всё ещё пытается отстаивать свои границы, напоминая, что вообще-то, не надо так рьяно, без согласования с ней, вмешиваться в жизнь её дочери. Гога началит её за «приказной» тон, угрожая, что если она еще раз такое себе позволит, то ноги его в этом доме не будет. Освоился! Угрожает разрывом! И Катерина замолкает. И даже извиняется — пока сдержанно. У неё уже начинает входить в привычку извиняться на ровном месте. Извиняться только потому, что из неё делают виноватую — причём, грубо и прилюдно.

Итак, Пробы пера прошли успешно. Клиент готов к Ледяному душу.

И он случается сам собой, когда к ужину является Родион. Гога заметно нервничает. Я думаю, во многом и потому, что сравнивая себя с холёным и внешне успешным Родионом, ощущает острый укол ничтожности. У дамы, которую он уже вообразил своим трофеем, оказывается, вон какие ухажёры есть. А тут ещё гость объявляет, что Катерина — директор завода. Какой меткий и мощный удар в самое больное Гогино место — патологическое эго, мечущееся от ничтожности к грандиозности! Гогу накрывает мощная волна нарциссического стыда, он буквально парализует его. Он не готов адекватно реагировать. Он ощущает ничтожность. Она непереносима. И он моментально сливается.

Тут такая ещё деталь. В электричке Гога невольно проговаривается, чему он завидует. Он «угадывает», что Катерина занимает должность не выше мастера. На самом деле, для Гоги, видимо, это предел мечтаний. Которого достигнуть не удалось — из-за несносного ли характера, недостаточного профессионализма или элементарной ненадежности (разве можно положиться на запойного алкоголика?). И он УЖЕ завидует Катерине как мастеру. А тут оказывается, что она аж целый директор. Земля уходит у него из-под ног, зависть вспыхивает ослепляющим фейерверком...

Заметим, что тут Катерина чуть ли не бежит за ним, умоляя не уходить. Это её первое унижение. Вспомним, как достойно она вела себя даже в ситуации с Родионом, когда забеременела. А сейчас мы видим явную деформацию её психики, которая неизменно возникает даже при непродолжительном общении с перверзным. Дальше и до стояний на коленях дойдёт, и до целований рук, и до мытья полов к приходу любовницы...

С тяжелейшими переживаниями нарциссического стыда Гога пытается справиться давно привычным способом — уходит в запой. Он пьёт вовсе не из-за переживаний по поводу краха любви, и не из-за того, что Катерина его якобы обманула. С помощью алкогольного беспамятства он пытается заглушить в себе нестерпимые переживания нарциссического стыда.

Поведение Гоги за столом, его непреклонность к мольбам Катерины, стремительный уход и исчезновение — Гога ведёт себя как смертельно разобиженный человек. Как и все жертвы перверзных, Катерина ощущает собственную чудовищную виноватость, чуть ли не предательство. Она уже не в состоянии включить свои, такие обычно трезвые, мозги и понять, сколь явно, вопиюще несоразмерна реакция Гоги.

Тут же заметим, что требуя от Катерины правды и чуть ли не исповедальности (и при этом не желая её слушать), о себе Гога сообщает крайне скудную информацию. По сути, о нём известно лишь то, что он слесарь и разведён, и жена у него была хорошая и сейчас живёт с хорошим человеком. (Кстати, я уже вижу, чем он будет донимать Катерину в дальнейшем: дифирамбами в адрес бывшей).

Характерный маячок. Героиня Муравьёвой спрашивает у Катерины фамилию любимого человека. И Катерина застывает в шоке от самой себя: она понятия не имеет, какая фамилия у Гоги! Вот такие ураганные страсти и полубеспамятство очень характерны для жертвы нарциссического обольщения.

Но глаза Катерины уже застит плотный туман гэзлайтинга. Она рыдает, сходит с ума, клянет себя за несуществующую вину. За мегаобман, которого не было. За предательство, которого она не совершала. Но не за горами и тот час, когда она будет считать себя виноватой за то, что сильнее Гоги, умнее Гоги, социально успешнее Гоги...

Призываются все подруги плюс Коля. Все сбиваются с ног, прочёсывая Москву в поисках Гоги. Сколько суеты, сколько тревоги, сколько горя... Как и в случае с пикничком, нарцисс Гога умудряется отожрать не только Катерининого ресурса, но и «массовки».

Меж тем, он уже начал разрушать жизнь Катерины. О чём она думает эти восемь дней, пока Гога пьёт горькую? О заводе? О работниках? О дочери? О новом платье, в конце концов? Нет, в повести Черных первые дни Катерина... пьёт, потом решает не выходить на работу. Она рыдает и рвёт на себе волосы. Она всех поднимает на уши, оторвав от дел. Всё, кроме Гоги, утратило для неё значимость.

Наконец, Коля находит Гогу. И Гога быстро идёт на поправку. Бросил пить, потому что устал? Проникся железными аргументами Коли? Как бы не так. Очень мощно, фантастически мощно, подкачалась его грандиозность. Красивая директриса завода и депутатша его из-под земли достала! Значит, он огого. Да что там: огогого! Топить ничтожность в водке необходимости больше нет, и герой идёт сполоснуть лицо и переодеться в чистое.

Обратите внимание: дав себя уговорить вернуться, Гога смотрит на Катерину со скорбно-философским лицом, но отнюдь не извиняется. А вот Катерина перед ним извинится, очень прочувствованно и многократно, не сомневайтесь. И будет извиняться до того момента, пока не раскусит гнилую натуру Гоги, как когда-то раскусила Родиона.

Ещё заметьте: Гога впервые надевает костюм. К чему бы? А вот к чему: он стремится хотя бы внешне «соответствовать» статусу Катерины. Для Катерины-мастера прокатывал непритязательный кэжуал, а вот для Катерины-директора надо одеться попафоснее...

Вот и думайте, какого бобра убила Катерина в лице «брутального» Гоги. Жестоко обжёгшись на одном нарциссе — Рудольфе-Родионе, через 20 лет она подбирает ещё более перверзный вариант.

А вот Гогу можно только поздравить. Отличный трофей подцепил! Красивая, успешная, признанная, материально обеспеченная... И такая совестливая, такая горы сворачивающая ради любви! Ведь костьми легла, а вернула его! Да он теперь на этой бабе всю зависть, всю ненависть выместит, всю собственную ничтожность на неё перевесит.

Да, жизнь у Катерины только начинается, я не сомневаюсь... Очень «весёлая» жизнь...