Эта сказка написана для женщин, у которых есть тайна, за которую они никому не рассказывали никогда, за которую им стыдно, за которую сами себя винят и становятся сами для себя палачами.
Жертва и Палач жили в одном доме. Дом этот стоял высоко на горе, вокруг летали черные вороны и бродили волки, никто не желал подниматься в эти места, только время от времени было слышно, как Палач мучает свою Жертву, крики и стоны доносились ветром даже до самых дальних уголков села. Селяне передергивались каждый раз от леденящего душу вопля, шло время, а ничего не менялось, никто не знал, как выглядят Жертва и Палач, но все были уверены, что они жутко страшные. Ходила легенда, что над селом проклятье, и эти леденящие душу крики -проклятье жителей. Жители ничего не могли с этим поделать, подняться в гору смельчаков почти не находилось. Говорят было таких несколько, но их заели волки, охраняющие это жуткое место. Живым оттуда еще никто не возвращался.
Молодежь покидала село, потому население все сокращалось, и осталась пара заселенных улиц, остальные стояли с заброшенными покосившимися домами, в которых хозяйничал ветер.
Но как обычно бывает, всему приходит конец, чары рассеиваются и добро торжествует…
Лето подходило к концу…
Возле подножия горы протекал ручей, был он в этом жутком месте чем-то обособленным и живительным, но мало кто решался напиться из ручья, люди боялись приближаться к горе.
И вот одна странная фигура в светлых длинных одеждах в закрывающем лицо капюшоне приблизилась к ручью. По движениям можно было определить, что это женщина, она подставила ладони под живительные струи воды и стала жадно пить, поднося руки ко рту, шло время, а она все пила и пила, потом присела на камень возле ручья, и тут раздался этот жуткий вопль…
Женщина вздрогнула, этот леденящий душу зов не давал ей покоя с того самого момента как она родилась в этом селе. Она уехала надолго в город, но вот вернулась, потому что никак не могла забыть про Жертву и Палача. Будто что-то важное было на вершине горы, что ей нужно было узнать, будто тайна какая-то, которая мучала ее в тяжелых снах, и во сне она почти подходила к ее разгадке, но наступал рассвет, чары ночи рассеивались и это тонкое неуловимое ощущение, что разгадка близка, улетучивалась вместе с ночью….
Женщина вернулась сюда для того, чтобы подняться на эту гору и прекратить весь этот кошмар…
В ней жила уверенность, что у нее это получится.
Отдохнув, она стала подниматься по горе вверх к этому ужасному месту, которое обходили стороной все жители села…
Потом вдруг остановилась, вернулась к ручью, достала из своих длинных юбок фляжку и набрала воды.
Она шла не оглядываясь. Она помнила, как ей рассказывали в детстве историю, в которой оглядываться нельзя, она не помнила саму историю, только запомнила «не оглядывайся». И она не оглядывалась, она слышала, как волки шли за ней по пятам, они дышали за ее спиной и скрежетали острыми клыками, ее охватил страх, но она помнила — оглядываться нельзя, она даже не знала почему, но чувствовала, что если оглянется ей конец, потому она просто шла вперед.
Было пройдено несколько десятков километров и вот она перестала чувствовать волков, но вместо них появилось что-то другое, за это другое она ничего не знала, за это ей никто не рассказывал, так далеко не доходил еще никто.
Она закрыла глаза, остановилась, достала фляжку и сделала несколько глотков живительной влаги. Она ощутила легкость во всем теле и тяжесть, которая все больше и больше придавливала ее, вдруг отступила.
Она шла дальше, деревья становились все выше и шире, но она знала, что останавливаться нельзя, еще чуть-чуть, еще глоток, еще чуть-чуть, жажда не утолялась, но становилось легче…
Все время, что она шла, она слышала жуткие стоны Жертвы, и дикий хохот Палача.
Вдруг мрачный лес закончился, и ее взору открылась потрясающей красоты поляна, красные маки словно горели в лучах заката, солнце садилось за горизонт, а там на другой стороне поляны, она увидела старый искривившийся дом, срубленный из бревен. Жуткие стоны и хохот раздавались прямо оттуда, но она настолько была оглушена ими, что ей уже было все равно. Она решила дождаться рассвета. Оглядываться было страшно, и она не стала этого делать, хотя тяжесть, которая преследовала ее, исчезла. Женщина сделала еще несколько глотков из фляжки и устроилась прямо на земле возле дерева на ночь. В сон она провалилась мгновенно, проснулась с рассветом, сердце подсказало – пора, она встала и решительно пошла к дому, сердце стучало в висках, она взялась за ручку и отворила дверь, вместе с ней в дверь ворвался рассвет, он залил собой всю комнату, окрасив ее в розовый цвет. Она ожидала увидеть все что угодно, она не знала, что будет делать дальше, ей главное было дойти, она просто хотела узнать тайну, мучавшую ее много лет….
Две тени метнулись в угол, куда не доставал солнечный луч, было видно, что они напуганы, никто ни разу не приходил сюда, они жили в своем привычном мирке узниками.
- Ты кто? – раздался пугающий голос Палача.
- Я та, которая…
- Которая что?
- Перед смертью мой предок успел сказать мне только, что я та, которая…
- Ха-ха,…та, которая, да я…,- Палач сделал шаг в ее сторону, но испугался солнечного света, и отскочил назад.
- Я та, которая покончит со всей этой жуткой историей! – она скинула капюшон с лица и Палач увидел женщину, которая светилась необычайным светом, улыбалась уголками губ, ее красота и беззащитность поражали, но было в ее взгляде то, что не оставляло никаких сомнений, это она, которая покончит с этой жуткой историей.
Жертва все это время стояла в углу на коленях, это была ее привычная поза и наблюдала с интересом за происходящим, она не произнесла ни слова, она не имела права голоса, только еле слышное сопение….
Палач не собирался сдаваться, это было не в его правилах, он сильный, он могущественный, он великий….Палач посмотрел на Жертву, она жалась в углу черным тряпьем.
- Какое жалкое зрелище, — произнес Палач, — и на это зрелище я смотрю века…Я больше ничего не видел в своей жизни, кроме Жертвы….Я больше ничего не знаю о жизни, кроме Жертвы, я настолько был ею увлечен….
А Жертва боялась, она всегда боялась, сколько себя помнила, ее сковывал страх, Палач не отпускал ее ни на минуту, он мучил ее, и она тоже больше ничего не знала о жизни кроме этих мучений, и кроме Палача…
Вдруг Жертва поднялась с колен, она оказалась ростом даже выше Палача, ее костлявая фигура в лохмотьях медленно задвигалась в сторону света.
- Куда?! — закричал Палач, — вернись!
Жертва молча, только чуть согнувшись, шла к свету…
Вдруг Палач испугался, что Жертва исчезнет. Растворится и ему тоже придется исчезнуть,…потому что если не будет Жертвы, как тогда жить ему? Искать новую жертву? Где?
Палач забегал по той части помещения, куда еще не проник свет, который все больше и больше пробивался в эту темницу и осветил ужасные лохмотья, груды мусора, грязные окна, объедки.
Женщина протянула руки Жертве, ее совершенно не смущали ее отвратительный вид и запах, она протянула руки и улыбнулась.
- Иди ко мне, я жду тебя.
Жертва засмущалась, поправила не расчёсанные веками волосы и шагнула, закрыв глаза, навстречу незнакомки, шагнула в страхе, что сейчас растворится в свете, но пусть лучше так решила она, чем и дальше быть с Палачом.
«Пусть я растворюсь, пусть…» — думала она.
Но она не растворилась, как ожидала, а стояла в потоке света и теперь ее можно было хорошо разглядеть.
Та, которая ахнула, ахнул и Палач.
Жертва была копией пришедшей женщины, только вся бледная, грязная и замученная, ее тело покрывали черно-фиолетовые синяки, несколько зубов отсутствовали.
Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, а потом обнялись, слезы очищения хлынули потоком…
Палач жался в самый конец угла, потому что свет почти полностью осветил комнату.
- Я не хочу умирать! — Палач кинулся на колени. — Я не хочу умирать….
Женщины не слушали его, а вышли из дома.
Жертва до сих пор ни разу не видела поляны, Палач не выпускал ее из дома, она не дышала свежим воздухом и не пила родниковой воды, она довольствовалась тем, что ей приносил Палач, который выходил из дома только в темное время суток и говорил ей, что она, как сыр в масле катается..
Когда сестры сделали несколько шагов в сторону леса, то дом вдруг вспыхнул, как спичка и сгорел вместе со всем хламом за несколько минут, пепел — вот что осталось от этого дома…
Та, которая дала своей сестре напиться живительной родниковой воды, помогла умыться, и они отправились в обратный путь.
Что стало с Палачом, никто не знал, то ли он сгорел, то ли испарился от солнечного света, теперь уже было не важно, его просто не стало, прекратились жуткие стоны, и мерзкий хохот над селом, который так пугал жителей. Теперь любой мог подняться на вершину горы и увидеть своими глазами цветочное поле.
Село стало расти и развиваться, уже мало кто уезжал отсюда, потому что места были невероятно красивые и изобильные.
Две сестры близнецы, красивые, веселые и счастливые любили подниматься на гору и наблюдать за рассветом.
Теперь они обе знали, что счастье – дело наживное….
Мери Рич
Свежие комментарии