– ...Я эту семью хорошо знаю! – рассказывает знакомая, сорокапятилетняя Эмма. – Моя дочка с их Катюшей в одном классе училась. Я и с мамой общалась на собраниях, и папу видела. Обычные люди, вполне адекватные. Никогда бы не подумала, что они на такое способны – дочь из дома выгнать! Разве можно так с ребенком!

 

 

– Подожди, с каким ребенком? Кого они выгнали–то?

– Да Катюшку же, говорю!

– Ааа. Но Катюшка–то уже не ребенок, если, как ты говоришь, она одноклассница твоей дочери. По крайней мере, должна быть совершеннолетней…

– Ой, ну я тебя умоляю! Да, им по девятнадцать сейчас, и что? В наше время девятнадцать лет – это еще дети. Я вон по своей дочери и по ее близким подругам сужу, не думаю, что Катя принципиально другая. Никакие они еще не взрослые! Мы в их возрасте были гораздо более зрелыми и приспособленными к жизни!..

…Родители девятнадцатилетней Катюши, студентки второго курса пединститута, развелись буквально несколько месяцев назад. Причина развода банальна – папа встретил другую женщину.

 

 

Мама Кати, которая в браке почти не работала и жила в квартире мужа, поплакав, собрала после развода чемоданы и уехала к родителям в небольшой городишко на Урал. Папа буквально сразу же привел в двухкомнатную квартиру новую жену.

И сообщил дочери, чтоб тоже собирала вещи.

Отец снял дочери комнатушку, дал немного денег на еду, и перевез вместе с чемоданами на новое место жительства. После чего отчалил в новую счастливую жизнь, как бы между прочим, уже на пороге, предупредив Катю, что комната оплачена до новогодних праздников.

– А что делать дальше? – вскинулась Катя.

– Не знаю, что ты будешь делать! – пожал плечами папаша. – Ты взрослый человек, детство кончилось. Я в шестнадцать лет из дому уехал, поступил в училище. Тебе все–таки уже девятнадцать. Работай, подрабатывай, выходи замуж, это твое дело. Я свои долги перед тобой выполнил…

Катя учится на дневном, и подрабатывать уже, конечно, пробовала не раз. Писала тексты, листовки раздавала, обзванивала кого–то. Беда в том, что это все – именно студенческая подработка на хотелки.

А чтобы зарабатывать сумму, на которую девушке можно худо–бедно кормиться, одеваться и снимать квартиру, надо не подрабатывать и даже не просто работать, а пахать – учитывая, что образования пока у Кати нет, и ее удел – малоквалифицированная работа.

Те места, где за двадцать тыщ зарплаты люди готовы почти на все.

 

 

Катя не знает, что делать, звонит бывшим одноклассницам и их родителям, просит каких–то советов.

– Вот даже я, взрослая тетка, честно говоря, не знаю, что ей делать, – вздыхает Эмма. – Матери она, похоже, тоже не нужна. Мать сама свалилась на голову родственникам в провинции, они и так не в восторге, а если еще Катя приедет… Да и делать там нечего, там почти деревня, работы нет, никаких перспектив. Но папаша каков! Я, говорит, с шестнадцати лет сам живу. Как будто бы можно сравнивать тогда и сейчас… Тогда на стипендию жить можно было неплохо! И да, многие уезжали из дому в семнадцать–восемнадцать, это было в порядке вещей. Сейчас не так…

***

Родители в этой ситуации действительно бросили дочь? Или никакого кошмара не произошло, девушка уже совершеннолетняя, выживет?

Обучение на дневном отделении ей сейчас не по карману, да. Но руки–ноги–голова есть, пусть переводится на заочное, работает и содержит себя?

Реально в наше время выжить и встать на ноги, оказавшись в 19 лет без помощи и без поддержки? Что думаете?