Водка (она же Беленькая, Водочка, Водовка, Водяра, Вотка, Водчонка, Водло, Рыгаловка, Хрюкаловка, Косорыловка, Чемергес, Vodka) альфа и омега русского алкоголизма, ярчайший символэтой страны, наряду с матрешками, черной икрой, балалайкой, медведямии автоматом Калашникова. Произнося слово "бухать" мы в 99% случаев подразумеваем "пить водку ртом".
Иными словами, в России алкоголик = водочник.
На разрисованных райскими цветами тарелках с чёрной широкой каймой лежала тонкими ломтиками нарезанная сёмга, маринованные угри. На тяжёлой доске кусок сыра со слезой, и в серебряной кадушке, обложенной снегом, – икра. Меж тарелками несколько тоненьких рюмочек и три хрустальных графинчика с разноцветными водками. Все эти предметы помещались на маленьком мраморном столике, уютно присоединившемся к громадному резного дуба буфету, изрыгающему пучки стеклянного и серебряного света. Посреди комнаты – тяжёлый, как гробница, стол, накрытый белой скатертью, а на ней два прибора, салфетки, свёрнутые в виде папских тиар, и три тёмных бутылки. Зина внесла серебряное крытое блюдо, в котором что-то ворчало. Запах от блюда шёл такой, что рот пса немедленно наполнился жидкой слюной. «Сады Семирамиды»! – подумал он и застучал по паркету хвостом, как палкой.
– Сюда их, – хищно скомандовал Филипп Филиппович. – Доктор Борменталь, умоляю вас, оставьте икру в покое. И если хотите послушаться доброго совета: налейте не английской, а обыкновенной русской водки.
Красавец тяпнутый – он был уже без халата в приличном чёрном костюме – передёрнул широкими плечами, вежливо ухмыльнулся и налил прозрачной.
– Ново-благословенная? – осведомился он.
– Бог с вами, голубчик, – отозвался хозяин. – Это спирт. Дарья Петровна сама отлично готовит водку.
– Не скажите, Филипп Филиппович, все утверждают, что очень приличная – 30 градусов.
– А водка должна быть в 40 градусов, а не в 30, это, во-первых, – а во-вторых, – бог их знает, чего они туда плеснули. Вы можете сказать – что им придёт в голову?
– Всё, что угодно, – уверенно молвил тяпнутый.
– И я того же мнения, – добавил Филипп Филиппович и вышвырнул одним комком содержимое рюмки себе в горло, – …Мм… Доктор Борменталь, умоляю вас, мгновенно эту штучку, и если вы скажете, что это… Я ваш кровный враг на всю жизнь. «От Севильи до Гренады…».
Сам он с этими словами подцепил на лапчатую серебряную вилку что-то похожее на маленький тёмный хлебик. Укушенный последовал его примеру.
Глаза Филиппа Филипповича засветились.
– Это плохо? – жуя спрашивал Филипп Филиппович. – Плохо? Вы ответьте, уважаемый доктор.
– Это бесподобно, – искренно ответил тяпнутый.
– Ещё бы… Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими. А из горячих московских закусок – это первая.
Собачье сердце. М.А.Булгаков
Ты знаешь такие привычки, или обычаи русские:
- Нормально пообщаться можно если накатить рюмочку, другую!
- Когда случилось что нибудь хорошее - надо "обмыть" - такой ритуал.
- Когда случилось плохое, нужно "набухаться".
- Чем больше я (ты) могу(жешь) выпить, тем я (ты) круче!
- Авторитет - мужик, который может много выпить и не закусывать.
- Не выпьешь со мной - меня не уважаешь!
Но самое интересное
Не умеешь пить - иди нахуй.
Я пью много и отжыгаю по полной, не понимаю этой лузерской умеренности. В чем я неправ? А скольку мужчине нужно пить и как часто, чтобы не идти нахуй?
Свежие комментарии