У Виктории трое детей, двое школьники, младшему сыну три года.

Рождение третьего ребенка было в основном Викиной инициативой. Старшие дети подросли, пошли в школу, и Вика стала ловить себя на том, что заглядывается на детские коляски. И, хотя еще некоторое время назад и думать не хотела о третьем, ибо погодков своих растила без бабушек и нянь и вымоталась с ними основательно, тут вдруг поняла, что просто обязана родить, иначе и жизнь не в радость.

 

Захотелось пережить все снова – ходить беременной, родить, потом носить младенчика на руках, катать колясочку, кормить грудью, – словом, пройти все ступени от самого начала.

– Зачем тебе это надо? – недоумевали мама и некоторые подруги. – Двое уже есть, девочка и мальчик, полный комплект. Да и возраст уже, Вик, тридцать восемь, родишь к сорока, к чему это все?.. Да понятно, что в Европах рожают и в пятьдесят, но мы–то не в Европах!.. Квартира маленькая, перспектив как–то кардинально улучшить жилищный вопрос нет, денег в обрез. Дети были маленькие, работать получалось не особо, а теперь они выросли, в школу пошли – самое время заняться собой, деньги зарабатывать, путешествовать. А ты опять в болото?..

Вика никого не слушала, тем более, муж был не против стать многодетным отцом.

Беременность протекала замечательно, и Вика ходила задрав нос – кто тут, мол, говорил, что беременность в сорок лет чем–то отличается от беременности в двадцать шесть? Ерунда! А те, кому в сорок тяжело ходить беременными, сами виноваты! Вот Вика – не пила, не курила, за здоровьем следит всегда, абортов не делала – вот и ходит на зависть двадцатилетним.

Родов Вика не боялась абсолютно – оба первых раза родила легко.

Однако на этот раз почему–то все пошло кувырком. Видимо, чем–чем, а хорошим здоровьем хвастаться нельзя никогда.

Роды закончились экстренным кесаревым и кучей осложнений у матери. После родов Вика попала в реанимацию, и малыша увидела только на третьи сутки – в отличие от первых раз, когда с первой секунды была с детьми.

И то ли это КС виновато, то ли что–то другое – но не было и нет у Вики ощущения, что она родила и это – ее ребенок. Малыш, младенец, как мечталось, маленький и беспомощный, его можно носить на руках, кормить грудью, катать в коляске; но – вот что–то не то, и все. Не как со старшими. И пахнет не так, и плачет по–другому, и вообще все не то и не так. Нет того животного чувства, всепоглощающей любви и готовности смотреть на него, спящего, часами, как было с теми детьми...

Вика знает вполне, что такое материнская любовь, материнский инстинкт – и прекрасно понимает, что с третьим ребенком не испытывает ничего подобного...

После родов, как на грех, по телевизору сразу прошло несколько сюжетов в разных передачах о перепутанных в роддомах детях. Даже сериал какой–то был, дети уже выросли, а потом вдруг выяснилось как–то, что не в тех семьях... Запало Вике в голову, что ее ребенка тоже перепутали, приступила она к мужу – мол, давай делать тест. Тот сначала смеялся, потом пальцем крутил у виска – дело–то это непростое и недешевое. Но Вика уперлась – нет, надо.

В результате уже сделали и тест, убедились, что Виктория – родная мать ребенка. Но легче Вике не стало.

Формально ее упрекнуть не в чем – о малыше она заботится, кормит–одевает–развивает, содержит в чистоте.

Но с любовью проблемы, и в чем тут дело – непонятно. Вика все время сравнивает малыша со старшими детьми – не в пользу маленького.

Те дети и развивались быстрее, и не капризничали, и ели лучше, и вообще, в три года были уже ого–го, а этот... У него и игры какие–то дурацкие, и интереса нет ни к чему, и стихи он не запоминает совсем. Одна беготня на уме... С теми двумя было легче, чем с этим одним.

– Ну правильно, в сорок лет надо внуков уже иметь, а не детей! – рассуждают за спиной Вики подруги. – Тяжело уже с маленьким круглые сутки. Не зря говорят – все хорошо в свое время...

Вика и сама чувствует – тяжело. Хотя вроде бы все помогают – и старшие дети, и муж, и родители иногда. Тем не менее Вике все равно сложно. Думала, что будет наслаждаться каждым днем с младенцем – а наслаждаться не получается. Вика судорожно торопит время – скорей бы. Скорей бы рос, скорей бы становился самостоятельным, скорей бы в школу уже пошел...

Наверно, к психологу надо идти, да только Вика не пойдет – стыдно как–то сказать, что, мол, вот родила, а полюбить не могу. Да и денег особо нет на хороших психологов, и времени ходить – все–таки трое детей.

Да и чем поможет психолог, собственно? Сердцу не прикажешь. То, что от нее зависит, Вика делает. Кормит, моет, книжки читает. Переживает, когда малыш болеет. Но как–то отстраненно переживает, не так, как в свое время за старших...

Или все–таки можно полюбить ребенка усилием воли?

Может, Вика просто себя накрутила, настроила неправильно?

Что думаете?