Армейские байки

Телеграфный аппарат СТА. 150 ударов в минуту я шлепал уже в 1981-м!

Призыв подкрался незаметно. 26 октября 1981 года, после двух суток стояния на плацу в Егоршино, за нами приехали "покупатели" из Владивостока и мы, постояв еще для приличия несколько часов под дождем в Кольцово, вылетели рейсом Свердловск - Иркутск - Владивосток. В Иркутске было минус 20. Телогрейки тут же превратились в куски льда, которые мы носили на себе. "Сугрев" выгребли уже в Егоршино, согреваться было нечем и мы еще несколько часов стучали зубами, начиная переносить "тяготы и лишения" военной службы.
Во Владивосток прилетели поздно вечером и пришлось еще ночь ждать в палаточном городке для призывников. Именно там я впервые познакомился с известным в то время в определенных кругах, напитком, "Тройной"!
Мои грустные завывания о любви на гитаре чем то растопили душу какого то старшины, и он расстрогавшись на очередном исполнении "Там где клен шумит..." пригласил меня в палатку. Топилась печка от керосина, на шконке спал пьяный мичман, на столе стояла сковородка с холодной жареной картохой, а старшина открыв сундук, предложил мне на выбор около сотни фунфыриков одеколона, заботливо отобранного у призывников!
- Пил когда нибудь, спросил старшина?
- А то...попробовал я не ударить в грязь лицом!
- Выбирай тогда!
Кроме слова "Тройной" в голову ничего не пришло и я выбрал фунфырь одеколона!
- Разбавлять будем, спросил старшина!
- Делай как знаешь, сумничал я, и тот налил нам по стакану белесой разбавленной жидкости, которая пахла ужасом парфюмерии и уже на столе вызывала определенные позывы!
Выпили, заели картохой. Потом еще по стакану. Потом я еще что то играл на гитаре и помню, много пил, пытаясь вытравить из себя ужас послевкусия тройного одеколона!

Утром привезли в часть, под названием "Экипаж" на распределение по флоту. Я был приписан на подводную лодку и очень грустил, по поводу предстоящих трех лет где то под водой. Прошел барокамеру. Друзья пытались там разбивать себе носы, симулируя неспособность переносить давление, мне уже было на все наплевать. Я после Иркутска сильно заболел и ползал по экипажу с температурой под сорок.

Внезапно, на третий день лежания на нарах экипажа и скорбно ожидая своей участи, я увидел ЗЁМУ!!! Валерка, мой друг с Уралмаша, отслужил уже год. Служил тут же в экипаже. Занимал высокую должность - руководил командой бойцов, новобранцев, которые собирали по экипажу пустые бутылки из под лимонада, аккуратно складировали их и сдавали в прием стеклопосуды. Дело было очень доходное, потому как через экипах проходили тысячи призывников.
Валера заведовал кассой, которую делил Бог его знает с кем, но уже на тот момент он "жил" не в части, а в съемной двухкомнатной квартире рядом с экипажем! Выпили. Разговорились. Валерка предложил остаться служить с ним, жить в той же квартире, и реально зарабатывать. Но ТРИ года. Я попросил его "сделать" все что угодно, но только чтобы ДВА! Валерка пообижался немного, но уступил! Перекупить мои документы и перебросить их с подводной лодки к морпехам, было минутным делом, и уже на следующий день за мной пришли двое бравых морпехов, с которыми я и пошел в 55 дивизию. По дороге спросил их со слабой надеждой - есть ли у них там лекарства, потому что я сильно болею. Ответ помню до сих пор. Есть, говорят! "П​*****ин с повторином" - устраивает мол тебя? В этот момент я кажется начал понимать, что с Валеркой было бы интереснее!


Старший матрос Будкевич. 1982 год

В 1484 отдельном батальоне связи, входившем в состав 55 Дивизии морской пехоты КТОФ, куда меня привели к вечеру, было немного не по себе... Кто то подтягивался на турнике, бросал гири через плечо, кто то лежал на шконках, везде порхали молодые бойцы, моя, стирая, подшивая, подтирая все что не помыто, не пришито и не постирано! Кому то "стучали в душу" в проходах между двухярусными кроватями. Было тускло, грустно и немного страшно. Неизвестность происходящего пугала и наводила на тоскливые мысли.

Утром проснулся от сильного пинка по кроватной сетке второго яруса на котором я провел свою первую ночь в армии. Все куда то в бешеном вихре неслись. Построение. Кросс. Понедельник - среда - пятница - 3 километра, вторник - четверг - 6 километров, причем четверг - в противогазах. Суббота - хозяйственный день, а через воскресение марш бросок - 10 километров с выкладкой. Была среда. Из расположений выбегала вся дивизия и все бежали полтора км до начала улицы Снеговой и полтора обратно. Пробежав метров 100 кто то сбоку предложил свернуть в кусты. То был Андрей из Ижевска, отслуживший уже полгода и знавший места, где от кросса можно было "косить". Забежали в кусты. Покурили. "Незаметно" вклинились в строй батальона, бежавшего обратно. Внезапно увидел, как Андрюха бороздит лицом асфальт. Не успел удивиться этому, как сильнейший пинок чуть ниже спины заставил и меня соприкоснуться с суровыми обычаями морпехов! Автор пинков был старший сержант Чужинов. По нашим меркам он был просто старик, так как призвался аж в 26 лет. Он этому тоже был не очень рад, и мы периодически ощущали это на себе!

Выдали форму. Деды ничего не отобрали. Неделю привыкали к портянкам. Портянки были летними и зимними, накрученные поверх юфтевых полусапог, они после отбоя сушились и источали. Всю ночь. Стирать было можно, но сушить было негде, так как сушилка была забита вещами "черпаков", "дедов" и "дембелей". Первые дни портянки сильно сбивали ноги. В кровь сбивали, но если это происходило на "строевой" нужно было бить сапогом землю и терпеть, терпеть...
Многое узнавал заново и что называется "с нуля"!  Научился в выдаваемых еженедельно "новых" кальсонах отыскивать личинки бельевых вшей, а потом "прожаривать" их утюгом, чтобы эта живность не разводилась в собственных вещах. Научился не замечать, вернее уже через неделю привык к ночному запаху портянок. Наизусть знал всех членов политбюро ЦК КПСС, и секретарей ВЦСПС!

Узнал как можно выпрашивать хлеб в хлеборезке. Все очень просто! Брали с собой Вову Мнякина (сейчас живет в с. Илек, Челябинской области), с круглым как луна лицом, шли к хлеборезке, Вовка склонял голову-луну на бок и жалобным деревенским голосом просил: "Ребят! Дайте хлебца маненько! Кушать хотцца! Расстроганные хлеборезы обычно давали две булки! Этого хватало, чтобы спрятаться в сопке и вшестером их побыстрому схомячить вместе с парой банок паштета "Волна", купленного в дивизионном "чипке"!
Возненавидел гитару! Дело в том, что из "певцов" и "гитаристов" в призыве был я один, поэтому до ухода последнего дембеля, каждый вечер я занимал место в бытовке и пел. Играл и пел. Одно и тоже. Практически два месяца. Каждый день. На пальцах зароговела кожа от струн, а дембеля садились каждый день и просили "Илюха, давай про омут..." Зато я не участвовал в стирках и уборках дембельских вещей, не носился по дивизии в поисках сигаретки, не подрывался ночью на камбуз, чтобы пожарить кому то картофан. Гитариста берегли!

Через полгода нарядов, парко-хозяйственных дней, тревог, покраски бордюров, строевой подготовки, политинформаций и прочих навыков "боевой и физической", я немного разобрался в расстановке сил батальона, научился красиво писать (!) и ушел в штаб - начальником строевой части. Стал "писаришка штабной"! В мой функционал входило многое - ежедневное ведение книги приказов части, немного секретки, постановка и снятие бойцов с вещевого и продовольственного довольствия, получение продуктов и сухих пайков, отправка в отпуска и командировки, рисование секретных карт учений, участие в этих учениях, что однако не отменило ежедневные кроссы, парашютно-десантную подготовку, высадку десанта и прочих военных прелестей.

Так незаметно прошел год! Я научился спать стоя, делать "подъем переворотом", пить спирт-ректификат без закуски, добывать спирт из йода, за пять минут съедать обед, полюбил лук и куски жира в супе, выкуривать сигаретку на иголочке, когда ее остается полсантиметра, спать в наряде на сопке обнявшись для тепла с собакой, ходить строевым шагом, делать "подъем-отбой" за 45 секунд по 20 раз за ночь, бегать "десятку" легко и не напрягаясь, показывать челку из под берета (через полгода), пить "чай" в банке из под тушенки, сразу же после ее съедения, кушать сахар "вприкуску" и за минуту съедать полбулки хлеба!

Второй год службы начался с той же промозглой дальневосточной осени, когда от огромной влажности с непривычки гниет (простите) любая ранка, когда льют длинные дожди, но при этом не прекращается пресловутая покраска бордюров известкой, когда с нетерпением ждешь посылочку из дома с вкусно пахнущими пачками "Примы" и бесполезными там, заботливо связанными мамиными носками.


Я уже полностью освоился в своей строевой части и имел хороший запас резервного сухпая, который выдавал по мере необходимости когда командирам части на охоту, когда проголодавшимся молодым бойцам, а когда - для закуски того же ректификата. :) Периодически приглашали к себе ребята с взвода ЗАС (засекреченная аппаратура связи) - там спирт выдавался для обработки аппаратуры, но она неплохо обрабатывалась переработанным йодом :), спирт же под мою закуску потреблялся в ночИ с друзьями! Кстати спирт из йода получался очень легко! Бралась 0,5 йода (его выдавали батальонному медику Диме Николаеву в огромных количествах), наливался стакан этой коричневой жидкости, туда всыпалась ложка аскорбиновой кислоты, после помешивания йод превращался в кристально чистую горючую жидкость, которой прекрасно протиралась аппаратура. Да и пилась порой она тоже неплохо!


Прибывало молодое пополнение, и уже я хотдил в Экипаж и отбирал себе в часть людей. И уже на меня, как и я когда то завистливо глядели сотни призывных глаз, все наперебой рассказывали какие они чоткие пацаны, и почему они должны быть именно морпехами, а не подводниками! )
Через год службы можно уже было чуть ослабить ремень и показывать челку из под берета, можно уже было не париться насчет ежедневной уборки расположения - с этим справлялось молодое пополнение. Взвод у нас был большой - Тыловой Пункт Управления назывался, и нас одного призыва было 8 человек, поэтому держались дружно и не сказать особо чтобы нас "гоняли". Были ли "факты не уставных взаимоотношений"? Конечно были. Но они помимо "дать в душу", т.е. кулаком в грудную клетку :) ничего и не было.
В армии мне казалось из нас вылезало все что было скрыто на гражданке, и все качества человека там проявлялись. Если человек был трус - то эта трусоватость обязательно вылазила наружу очень сильно мешая жизни, и надо было от этого срочно избавляться, вруны - те вообще не уживались в суровом морпеховском коллективе, и так далее.
По прежнему "не наедались" ))! К "ненаедавшимся" в батальоне применялись особые меры. Замеченный кусок хлеба , спрятанный в кармане после приема пищи или сахара, "карался" ночным съедением лагуна (большой такой котелок) перловой каши. Реже правда, но ко рту голодающего приставлялась булка хлеба, которую надо было есть не отрываясь... При попытке передыха, в булку летела увесистая оплеуха, и так до конца. Булки. Но иногда попадались довольно интересные персонажи! ) У нас во взводе был Саня Груздев. Голодал всегда. И кашу с хлебом у морды лица тоже съедал всегда )))! И не морщился! )

У меня все текло довольно однообразно - подъем, построение, развод - в штаб. Плюс наряды на службу и по штабу. Камбузные наряды нравились )! В камбузном, как правило шел в хлеборезку - но и там надо было потрудиться! Хлеборезка естественно резала хлеб, а бонусом раскладывала сахар и сливочное масло. Специальным приспособлением выбивался масляный паек, и их надо было навыбивать несколько сот штук! При этом постараться сделать так, чтобы и бойцам хватило, но чтобы и прилипло чуть чуть! ) И уже тогда вечером делался очень неправильный бутерброд! На огромный кусман хлеба накладывался толстенный шмат масла, сверху это закладывалось дробленым сахаром, а сверху ложился еще кусок масла и кусок хлеба! )))

Еда. Хорошо ели те, кто работал на камбузе - т.е. мичмана кладовщики. Мы ели не сказать, чтобы плохо, но уж как то необычно! ))) Если к примеру "шла" курица, то курица была месяц - но из нее мы видели лишь головы с гребешками и клювами в супе. Все! Остальное видели офицеры и тот же самый камбузный наряд! ) Печень - то месяц, то же самое с рыбой. По праздникам была красная икра. Красная рыба с учетом Дальнего востока была всегда. Познакомился с сухарями 1937 года, и заспиртованным хлебом из хранилищ неприкосновенного запаса. Хлеб завод работал с перебоями, и тогда привозили это! С сухарями дело особое. Все они были конца 30-х - начала 40-х годом, и перед тем как их есть, нужно было хорошенько их выстукать об стол, чтобы оттуда убежали все беленькие жучки! ))) Заспиртованный хлеб был в вакуумных пакетах - безвкусное нечто.

Баня, или как оно называлось "помывка". Была по воскресениям! Хорошо - если зимой, потому как находилась на другой стороне сопки, и после помывки летом через сухие почвы, возвращались такими же, как и ушли! ))) Радость бани - это то, что иногда из кучи белья можно было выбрать новые кальсоны! Без личинок вшей! Чистые! Хрустящие! Класс! "Носильное" белье так же по воскресениям отправлялось на "прожарку", где паром вытравлялись все животные! Иногда делали это качественно, иногда не совсем! )

Незаметно пролетел 1982 год. Наступил дембельский - 1983. Я все так же служил в штабе, все так же набирал в батальон молодое пополнение, по прежнему "сидел" на сухих пайках, которые стали своего рода валютой, и ими можно было расчитываться за разного рода услуги.
В начале 1983 года на дивизионном плацу построили новый "чипок" - кафе, в которое в первые же дни негласно завезли бутылочное пиво! Это было событие для дивизии, причем это не афишировалось совсем, но при этом знали это все - от матроса до командира дивизии. Я попробовал заняться бартером. Взял пять коробочек сухого пайка, и предложил за каждую коробку по 2 бутылки. Сошлись на шести бутылках пива. Я поместил их в железный чемоданчик для переноски секретной документации, опечатал его и спокойно принес к себе в кабинет, где после отбоя под красную рыбку в компании ЗАСовцев, благополучно расправился с ним.



В конце весны 1983 года командир батальона подполковник Липовцев предложил мне на выбор - звание младшего сержанта или краткосрочный отпуск с выездом на родину. Не смотря на то, что до дембеля оставалось всего шесть месяцев, я конечно же выбрал отпуск.
Бравым морпехом прилетел я в Свердловск, и все отметили, что я заметно вырос и возмужал. Первые дни я красовался в ПэШа (полушерстяной форме) и в черном берете, отражая завистливые взгляды молодежи и восторженные - девченок. Встречался с друзьями, пил пиво в больших количествах, а однажды смог и нарваться...

Мы с двумя лрузьями выходили из уралмашевского ресторана "Яшма". В "Волге" стоящей у ресторана я увидел прекрасную незнакомку, курившую тонкую сигарету на заднем сидении машины. Я стал довольно развязно к ней приставать, а когда оглянулся на чьи то шаги за спиной, успел только "сфотографировать" кулак у своего носа. Потом помню крик моего друга - "Ааааа! Морпеха убили!!!" и темнота... Пришел в себя, когда не было ни машины ни незнакомки, а друзья вытирали мне кровь на лице. Как выяснилось позже, я пытался "склеить" подружку одного из уралмашевских авторитетов, но они, немного зная о моих похождениях и знакомствах до армии, не стали требовать дальнейших разборок, а просто забыли про меня.



10 дней отпуска пролетели незаметно, и я вернулся в часть. "Гражданка" немного расслабила меня, и результат не заставил себя долго ждать. В батальоне у нас был Серега Ж., который периодически где то доставал "колеса", пил их и "шаял". Как то раз мы с друзьями подступили к нему и потребовали поделиться. Он дал десяток таблеток "Тардила". (Тардил — комбинированый снотворный препарат барбамила, ноксирона и дипразина.). Я выпил сразу же четыре. Через час я уже "летал" по плацу не чувствуя под собой ног на вечерней прогулке. Потом провалился в глубокий сон. Когда утром очнулся, передо моими глазами была мутная пелена, и круглое окошко, в которое я старался заглянуть, чтобы увидеть что то. Как раз мне надо было сдавать на подпись начальнику штаба секретное донесение по личному составу. Я пытаясь что нибудь разглядеть в окошке передо мной, что то написал, и отнес начальнику штаба. Тот не глядя подписал его, я поставил секретную печать части, и передал его секретчику... Потом ушел в кабинет и погрузился в небытие, проспав таким образом почти 16 часов...

Утром я уже бежал в штаб на крик начальника штаба. Оказалось в донесении появилось вдруг 30 лишних мичманов, а количество личного состава части уменьшилось на половину... Меня отымели по полной программе, и мне пришлось забыть про эксперименты с Серегой Ж.



Мы еже были "дедушками". По утрам на наше "Как служба, сынок?", нам отвечали "Я счастлив, мой любимый дедок!", шконарь за нами иногда заправляли и "отбивали" по струнке молодые бойцы, они же бегали ночью на камбуз - жарить нам картошку, если этого хотелось. Все это проделывали и мы в свое время, и "традиции" не нарушали. Полюбил утренние кроссы. Но бегал их в спортивной форме и в кроссовках, которые достались в подарок от молодого пополнения, которым было просто жаль выбрасывать свою гражданскую одежду. Периодически выезжали на командно-штабные учения, где я рисовал секретные карты в бункере, а по ночам мы тырили чистый медицинский спирт из вещмешков и фляжек офицеров. В общем ничего из ряда вон выходящего не было. Служба своим чередом шла к концу.

Под занавес нужно было готовить себе сменщика в строевую часть. Я долго выбирал среди вновь призванной молодежи, пока не наткнулся на одного неповоротливого москвича, главной особенностью которого был прекрасный почерк. Кое как обучив его премудростям строевой части я доложил о том, что смена готова. Примерно за месяц до окончания службы в часть пришел вызов из Свердловского КГБ, куда мне настоятельно рекомендовали явиться после прохождения службы для "побеседовать".

26 октября 1983 года, день в день, ровно через два года, утром, командир батальона зачитал приказ о моем увольнении в запас. Попрощавшись с Владивостоком я сел в поезд и поехал домой...

Дома, уже на второй день после моего приезда я пошел в КГБ. Пожилой кадровик, выйдя, сообщил мне, что меня заочно зачислили в списки на обучение в Москве. Но с учетом того, что учебный год уже начался в сентябре, мне надо потусоваться где нибудь год, а в июне следующего года поехать в Москву - поступить и учиться в академии Дзержинского. Чтобы не терять время даром, я устроился в горячий чугунолитейный цех № 34 Уралмашзавода, но через год я уже и не помнил о своем вызове в Москву, так как началась другая, полная разных - хороших и не совсем, историй жизнь... В ней была свадьба, рождение сына, развод. И многое другое, но это уже совершенно другие истории...

PS: Армия периодически снилась мне наверное лет пятнадцать подряд. Два года настолько глубоко врезались в память, что и сегодня, по прошествии 36 лет я прекрасно помню все. И не хочу забывать!