Шестидесятилетняя Татьяна Борисовна, мама Екатерины – консерватор и пессимист. Годами и десятилетиями не меняет ничего ни в одежде, ни в прическе, ни в жизни.

 

 

Тридцать лет отработала в одной организации. Вокруг шумели бури перемен, менялась страна, деньги, люди, президенты, и только в их конторке все оставалось по–прежнему. Получали копеечную зарплату, сидели на рассохшихся деревянных стульях, обтянутых протершейся тканью, сохранившихся с еще доперестроечных времен, зато беспрепятственно гоняли чаи на работе и вели бесконечные разговоры о политике.

– Мам, что ты там время теряешь? – спрашивала Катя. – Давай подыщем тебе что–то более интересное! Таких зарплат, как у вас, уже и нет нигде. Смешно время терять за такие деньги!

– Ну куда я пойду! – отмахивалась Татьяна Борисовна. – Кому я нужна! Везде компьютеры, интернет...

О том, чтобы подойти к компьютеру, Татьяна Борисовна все годы и слушать не хочет. Ей это категорически не надо.

– Мам, да тут ничего сложного! Пятилетние дети умеют! Смотри!

– Не хочу! Не надо! Я уже пенсионерка! Поздно мне учиться!

Несколько лет назад Татьяна Борисовна ушла на пенсию, сидит дома, смотрит бесконечные скандальные ток–шоу и криминальные новости по ТВ, и настроение у нее, конечно, упадническое. Подруг у Татьяны Борисовны нет. Так, старые знакомые, причем ни об одной она не отзывается хорошо.

 

 

Немудрено, что люди с ней не сближаются. Себе дороже.

Тем не менее общаться Татьяне Борисовне хочется. Пенсионерки на лавочках у их дома как–то не сидят, поэтому аудиторию Татьяна Борисовна нашла на детской площадке среди нянь и бабушек, гуляющих с детьми. И теперь с удовольствием выходит гулять туда с внучкой, вываливая сильно приукрашенную подноготную про Катю и ее семью.

Надо сказать, семья у Кати вполне нормальная – муж, пятилетний ребенок, планируют второго. Муж работает, Катя подрабатывает каким–то фрилансом из дома. Дочка чистенькая, ухоженная, неплохо развитая. Квартиру купили недавно, еще несколько лет будут выплачивать ипотеку. С ипотекой, конечно, живут скромно, без излишеств, лето вот в городе с ребенком проводят, тем не менее все необходимое есть.

Но если послушать Татьяну Борисовну, не зная Катю – волосы на голове от ужаса зашевелятся, и закономерно возникнет вопрос – зачем такие рожают и вообще живут.

И муж–то у нее не такой, как надо, алкоголик и лентяй, дома гвоздя не может забить, зарабатывает копейки, да и тех не дождешься, и сама–то Катя под стать ему – дома бардак, а она в интернете сидит, и ребенка жалко. Бабушка вот пришла, накормила да на улицу вывела, а то бы никто и не озаботился.

Да вообще Кате с мужем не до ребенка, у каждого свой компьютер, уткнутся и ничего не видят, бабушка пришла, умыла–причесала, косичку заплела и носочки постирала... А еще о втором ребенке говорят, представляете – зачем, они с этим–то не справляются. На бабушку, наверно, надеются, а бабушка, она не двужильная, и там болит, и там не гнется, а надо идти, потому что ребенок голодный, никто с утра каши не сварит...

 

 

И с каждым разом истории все закрученней, как в любимых сериалах.

Малознакомые люди слушают весь этот бред, и ведь принимают за чистую монету, с жалостью смотрят на ребенка, суют ей печенки и абрикосы – такая мать–то ведь не купит, а бабушка–пенсионерка бы и рада купить, да не на что...

Катя сначала даже обрадовалась, когда мама вдруг с наступлением весны и тепла стала приходить за внучкой и выводить ее на прогулки. Все лучше, чем бесконечно смотреть ТВ, да и ребенку польза. Правда, Катя долго не могла взять в толк, почему на нее странно смотрят на площадках. Пока подруга не открыла глаза – мол, приструнили бы вы как–то маму–то, чтоб поменьше болтала, а то неровен час, кто позвонит в органы опеки насчет ребенка. Начнут проверки ходить, ничего не найдут конечно, но оно кому надо–то.

Катя в шоке вызвала маму на разговор.

– Ничего я такого не говорила, а то, что говорила – чистая правда! – заявила мама. – И муж у тебя бездельник, и ты от него недалеко ушла, живете с хлеба на квас, и ребенок у вас в пол–одиннадцатого еще не завтракал! Все чистая правда... Из опеки придут? – не смеши меня! глупости. Чего это они придут? пусть вон к алкашам ходят... А тебе задуматься надо. Потому что так жить нельзя... И пусть придут, в конце концов – заставят навести порядок в семье...

Вот что это, а?

Старческое слабоумие? – так вроде рано еще. Тем не менее мать явно не отдает отчет в серьезности опасений Кати. И в серьезности последствий, которые при определенных условиях может повлечь эта болтовня. Никак в толк не возьмет, что это не передачу обсудить.

 

 

Потом, ладно на площадке, а если мама такие сплетни распустит в школе, например? Не отмоешься.

И как это пресечь? Оградить свою семью от мамы вообще? Вряд ли получится. Скорей всего, через время все вернется на круги своя. Надо ее как–то напугать, убедить, что все это серьезно, и болтать зря, шутить такими вещами ради красного словца, не стоит. Только как? Может, сталкивались с подобной проблемой?

Что думаете?