Я выросла в семье, где ложь считалась страшным грехом.
Мама была воинствующим правдорубом.
А папа хорошо чувствовал, когда надо говорить правду, а когда лучше промолчать.
Но враньём мои родители никогда не занимались.
Поэтому я жила в мире, где правда являлась высшей человеческой добродетелью, а ложь презиралась и уничтожалась мгновенно.
Моя ложь. По малолетству я пыталась ею пользоваться. Это у меня получалось отвратительно.
Маменькины гены правдолюбия активно мешали мне врать легко и вдохновенно, поэтому всё моё детское враньё тут же разоблачалось. И это меня расстраивало, потому что я видела, как ловко могут врать мои друзья-подружки, а у меня всё на лбу написано.
Стыдно мне не было.
Я считала, что детям врать можно, потому что они ещё глупые и невоспитанные. А вот вырастут и врать перестанут! Я была в этом убеждена!
Ведь взрослые никогда нет врут. Потому что они умные и воспитанные люди. Это подтверждали мои родители, которые никогда не врали. Друзья родителей тоже не были замечены во лжи.
Первого взрослого человека-вруна я встретила в школе. Это была наша классная руководительница. Учительница химии.
Однажды мы прогуляли её урок в знак протеста. Мы были не согласны с тем, что она поставила одной нашей девочке тройку. Мы посчитали эту оценку несправедливой и решили на химию не ходить.
Учительница была в гневе. Она не понимала, что происходит и прицепилась ко мне, справедливо подозревая, что я являюсь в некотором роде подстрекательницей бунтовщиков.
Я не любила нашу классную. Как, впрочем, и она меня.
Я молчала, как партизан, не выдавая целей и зачинщиков акции. Но учительница говорила со мной так убедительно и ласково! Она говорила, что этот разговор останется только между нами, что она никому не расскажет, не будет вызывать в школу родителей и наказывать нас. Что ей важно понять, что происходит в классе, что происходит с ребятами.
Она так правдиво изображала свою боль и растерянность от нашего поведения, так виртуозно сыграла на моей жалости, что я наивно рассказала ей о наших претензиях и обидах.
Учительница слушала внимательно, не перебивая и не возмущаясь. Она отпустила меня с миром, поблагодарив за честность и откровенность. И я пошлёпала домой с чувством глубокого удовлетворения от выполненного долга.
А на следующий день нас ждала расправа с вызовом родителей, наказаниями и позором.
Я была потрясена!
Не наказаниями, не гневом родителей, а огромной и наглой ложью, сотворённой учителем.
И я много думала. И решила, что да, бывают такие взрослые вруны, но это, безусловно, редкость, что это исключение, это белые вороны, хромые утки, это несчастные больные люди. А остальные взрослые вполне здоровые и никогда не врут, потому что это неприлично.
Шли годы. К масштабам взрослого вранья я давно привыкла, потрясений оно у меня не вызывает, но некоторые экземпляры врунов меня удивляют. Особенно женщины!
Знавала я таких врух, что хочется голову преклонить перед их способностью врать всегда и везде! Даже когда это не вызвано обстоятельствами и не несет выгоды.
Вот это меня и удивляет.
Зачем врать, если ложь будет раскрыта и никаких бонусов она не принесет? Не понимаю.
Поэтому откровенную ложь из уст вполне респектабельных, солидных людей я слушаю с удивлением и даже с какой-то неловкостью… Ну правда, ну неловко ведь так врать мне, если я правду знаю, ну зачем.. и глаза при этом такие честные-честные…
Сказать откровенно, я тоже вру.
Но даётся это мне с великим трудом!
Во-первых, я эту ложь должна придумать, а на это уходит время, потому что врать на ходу у меня не получается.
Во-вторых, я эту ложь должна запомнить, потому что мне совсем не хочется, чтобы я потом запуталась в собственном вранье и меня в нём уличили.
И столько это требует умственных и душевных затрат, что я вру редко. В исключительных случаях. Когда ложь во спасение. Врать из-за личной выгоды у меня не получается.
Нет, я, конечно, могу соврать, но при этом у меня будет такое идиотское лицо, что лучше и не начинать. Как говорила моя мама, Ира, ты не умеешь врать, у тебя всё на лбу написано…
Ах, мама, мама, ты учила меня бесстрашному правдорубию, но мне по душе папина философия – иногда эту правду рубить не надо, иногда она никому не нужна. Иногда лучше молчать. Но не врать, разумеется.
Да и потом. Какая такая правда?
У правды есть удивительная особенность – она у каждого своя, причем каждый человек меняет её со скоростью звука!
Сейчас у него одна правда, а через час совершенно другая, противоположная, но тоже правда!
И какая правда правдее? Какая голая правда самая голая??
Свежие комментарии